Матросы опустили весла в воду, последовал короткий взмах и ялик понесся, взлетая над волной, к бригу.
Через несколько минут капитан карабкался по трапу. Перемахнув через бортик, он ступил на палубу. В несколько секунд его окружила команда.
- Доброго вечера, капитан, - послышалось со всех сторон.
Мужчина оглядел присутствующих: вся команда успела уже вернуться на борт. Излишне было спрашивать ребят о проведенном времени на берегу: это слишком хорошо отображалось на их веселых лицах, на порванных робах и ярких отметинах на физиономиях.
- Доброго, ребята, - последовал ответ. – Готовы завтра отправиться к неизведанному?
- Конечно!!! – снова последовал гомон со всех сторон.
- Да за вами хоть в ад!!!
Капитан смотрел на улыбающиеся рожи. Да, с такой ватагой ему сам черт не страшен. Жалко, что многих не вернуть из водной могилы. Черт же угораздил этот испанский галеон.
- Боцман! – скомандовал он.
- Здесь капитан, - здоровый детина вырос перед мужчиной.
- Выкатить из трюма бочонок эля, - распорядился капитан. Боцман кивнул и исчез. Мужчина, тем временем, продолжал. – Отдыхайте, завтра нас ждет нелегкий день и неблизкий путь.
Одобрительный гомон прокатился по кораблю. Капитан похлопал по плечу рядом стоявших, затем прошел через окружившую его шумящую толпу, прошел на ют и вошел в каюту.
Небольшое помещение было обставлено по-спартански: простое дубовое ложе, стол, усеянный картами и лоциями, матросский сундук, пара шкафов, голые стены без прикрас. Подойдя к зеркалу, мужчина провел рукой по лицу, снял фальшивые усы и бородку, бросил их в трюмо. Затем, упав на ложе, он снова предался невеселым мыслям.
Мальчишку жаль, погибнет ведь. Ему-то лично ничего не грозит ничего: каперское свидетельство, полученное от Генри Моргана год назад, надежно охраняло его от всевозможных столкновений с властями, как на суше, так и на море. Да и фальшивые усы с бородой меняли внешность так, что узнать его могли только люди, хорошо его знавшие. Но вот мальчишка… Нет определенно, он ему нравился, даже непонятно почему. Да и боец из него выйдет прекрасный, возможно даже сможет стать штурманом или капитаном. Если, конечно, останется в живых. Эх, жаль, что он не принял его предложение войти в команду.
Мысли капитана плавно приняли другое направление. Он любил море. Любил, больше, чем можно было обожать женщину, да вообще что-либо в этом мире. Большая часть его жизни прошла на шатких палубах кораблей, в сражениях и бурных волнах. Был он уроженцем небольшого селения близ Смоленска, рано познал тяжелый труд крепостного раба у польского шляхтича, пока, однажды, не сбежал, и, волею судеб, оказался в Гамбурге, где поступил юнгой на торговое судно. За десять лет он прошел путь до штурмана. И ему везло. Везло всегда и во всем.
Лет десять назад, став первым помощником, он подбил верных ребят на бунт на корабле. И одной темной и бурной ночью, капитан и офицеры брига дружно отправились за борт, их дальнейшая судьба покрыта тайной. Новоявленная команда корабля вышла на морские коммуникации, им сопутствовала удача и немало испанских, французских и прочих судов нашли вечный приют на дне морском, а их груз перекочевал в трюмы брига.
Так продолжалось довольно таки долго, пока однажды, на Ямайке, к нему не подошел человек и сказал:
- Тебя хочет видеть Морган.
Отказываться было опасно, Морган, вице-губернатор Ямайки, мог легко достать его даже в аду. На следующий день, в парадном наряде, он явился к нему.
- Ты хороший капитан, - сказал Морган. – Англии нужны такие офицеры. Я предлагаю тебе каперский патент. В обмен, разуметься, на долю добычи в казну Англии.
- А себе ты сколько возьмешь за услуги? – дерзко спросил капитан брига, нисколько не смущаясь: о жадности Моргана ходили легенды.
- А ты не дурак, - последовал ответ. Морган улыбнулся. – Разумется, мне тоже надо на что-то жить, так что тысяча пиастров, и вопрос решен.
От такого предложения было трудно отказаться, и теперь он плавал под флагом Англии, как и прежде грабя, не особо разбирая, кто есть кто. Удача ему сопутствовала. До последнего плавания.
Удачно поживившись несколькими испанскими караванами, он собрался было подождать в удобной бухте некое судно, дабы захватить его в качестве приза и вернуться домой, как налетел жестокий тропический шторм. Два дня его корабль носило как скорлупку, пока, наконец, дней десять назад не вынесло к Барбадосу. Подлатав кое-как снасти, заделав дыры в корпусе, они собрались направиться к Бриджуану, как в бухту вошел испанский галеон, тоже, видимо, занесенный сюда недавним штормом. Последовала жаркая схватка, сопротивление было сломлено, но победа досталась слишком дорогой ценой: из сотни надежных ребят, в живых осталось меньше тридцати.
Взяв галеон в качестве приза, они на следующий день достигли Бриджуана. В городе проблемы продолжились: корабль пришлось ставить на верфь для ремонта. В доке бриг пробыл всего неделю, но обошлось это в приличную сумму. Да еще, вдобавок, несколько ребят из команды предпочли получить расчет и сойти на берег. Капитан ругался, умолял, просил, но они были не преклонны. Всю неделю он бегал от одной местной таверны к другой, в поисках замены выбывшим, но старания были тщетны: как назло, там ошивались такие отбросы общества, что их бы не отправили даже рабами на плантации, а не то, что матросами. За все время, ему удалось нанять только трех или четырех человек. Мда, все-таки придется плыть в Суринам, благо знакомый трактирщик нашел для него кое-какую работенку: в обмен на свежий провиант, с десяток бочонков эля, вина и пятьсот пиастров, доставить в пункт назначения контрабандой несколько сот бочонков с элем. Так что выбирать не приходилось. Под убаюкивающее качание корабля на волнах капитан заснул.
Проспал он несколько часов, и проснулся лишь, когда ночь окутала море и покрыла черным одеялом судно. Вскочив, мужчина потряс головой, отгоняя остатки сна. Надо же, как его разморило на ровном месте. Надо выйти на свежий воздух, проветриться.
Выйдя на палубу, капитан глубоко вдохнул полной грудью свежий ночной воздух, пропитанный морской влагой. Неспешным шагом он направился на бак, мысли его снова вернулись к юноше, с которым его свела судьба.
«Эх, жалко мальчишку, - промелькнуло у него в голове. – Пропадет ведь, дурак».
Виктор остановился, прислушался, и мысли его приняли другое направление. Повернувшись к одной из шлюпок, стоявших у левого борта, он взялся за брезент, приподнял его, постоял, рассматривая что-то, потом направился к матросскому кубрику.
- Боцман, - негромко позвал капитан, открыв люк в черную бездну кубрика.
Послышалось сопение, шуршание, приглушенный звук голосов и из кубрика показался боцман.
- Возьми новеньких, - приказал вожак пиратов, - и пошли со мной.
Боцман кивнул и спустился обратно в кубрик. Снова послышалась возня, недовольные голоса, приглушенный мат. Через несколько минут из люка, один за другим, вылезли три матроса. Замыкал шествие боцман с плеткой девятихвосткой.
- Идемте, - сказал капитан.
Виктор снова направился к левому борту. Матросы, словно тени, следовали за ним. Подойдя к шлюпке, капитан откинул брезент и повернулся к боцману.
- Что это? – резко спросил он, показывая на шлюпку.
Боцман наклонился, затем резко выпрямился. В лодке сном праведника спал сигнальщик. Глаза боцмана сузились, последовало неуловимое движение, и несчастный матрос распластался на палубе, даже не успев проснуться.
- Ах, ты…, - прорычал боцман, ставя на ноги сигнальщика.
От толчка, матрос отлетел к мачте, в воздухе свистнула плетка.
- Один, два, три, - губы капитана шевелились в такт наносимым ударам, - пять…, десять…, двадцать… Достаточно…
Виктор перехватил руку разошедшегося боцмана и оттолкнул его.
- Уберите это, - грубо сказал он. – В якорную яму его.
Двое матросов уволокли сигнальщика. Виктор направился обратно на ют, не сказав больше ни слова. Жестом приказав убраться вестовому, он прислонился к штурвалу. Тихо поскрипывал рангоут, ветер шелестел в верхушках мачт, то тут, то там на берегу загорались и гасли огни. Настроение портилось, он никак не мог понять, что с ним происходит. Расслабившийся от тишины, какой может быть только тишина ночью на корабле, стоящем на рейде, и которую может понять только тот, кто сам жил морем, он потерял счет времени. С порта до его слуха доносились отголоски берегового шума, за его спиной переругивались матросы, решившие провести эту ночь на палубе, но он не слышал ничего, погрузившись в мир своих дум и грез. Мысли его витали настолько далеко, что он и сам, пожалуй, не смог потом рассказать – что виделось ему в его полугрезах. Дальние страны, неизведанные земли, новые моря и океаны, непознанные земли. Остались ли еще такие в этом мире, куда он мог бы направиться и завоевать для себя славу первооткрывателя?
Из задумчивости его вывел странный звук. Встряхнув головой, он прислушался: ему послышались тихие удары весел по воде. По-видимому, на палубе тоже услышали шум за бортом, потому что несколько матросов, еще не спавших, не смотря на поздний час, тоже перегнулись через борт, всматриваясь в ночь.
- Сэр! – закричал один из них, повернувшись к капитану. – Ялик плывет к нам, уже рядом!
Стряхнув оцепенение, он, не торопясь присоединился к ним. Небольшая рыбацкая лодка была настолько близко к бригу, что ее можно было разглядеть даже в тусклом свете корабельных фонарей. В шлюпке находился один человек, отчаянно гребший к кораблю. Силы покидали гребца, каждый взмах веслами давался ему с трудом.
- Что вы стоите, как тюлени? – загремел капитан. – Быстрее, спускайте трап! Помогите ему!!!
Загремел трап, с плеском плюхнувшись в воду, двое матросов поспешили вниз. Человек, оглянувшись, сделал несколько взмахов веслами, и в изнеможении упал на скамейку. Шлюпка по инерции проплыла еще с десяток ярдов, ткнулась носом в борт брига рядом с трапом. Один из матросов, подхватил лодку за нос, притянул поближе и прыгнул в шлюпку. Она качнулась, моряк наклонился над незнакомцем, помог ему подняться.
- Спасибо, - услышал капитан смутно знакомый голос. – Я сам…
И несмотря на усталость, схватился за трап и принялся карабкаться на палубу. За ним следом, привязав лодку и помогая неизвестному тащить какой-то тюк, стали подниматься матросы. Через несколько секунд, незнакомец перебрался через фальшборт, и облокотился на него, что бы не упасть.
- Вот так, так…, - капитан даже не удивился. – Вот так встреча! Уж не ожидал тебя увидеть!
- Я не мог по-другому…, - слова срывались с уст его недавнего знакомого, казалось, с трудом.
- Рому! – потребовал капитан и помог сесть юноше на палубу. Из пустоты вынырнул кубок, молодой человек взял его, но пить не стал. – Не иначе, как ты повстречался с городской стражей?
- Да, - ответил юноша, словно не заметив сарказма в голосе капитана и понимающих полуулыбок на лицах тех, с кем он несколько часов назад принял участие в драке. – Теперь назад в город, мне точно дороги нет.
- Тебя никто не видел?
- Ты за кого меня принимаешь?
Он быстро приходил в себя после бешенной погони, и столь же сумасшедшей гребли на шлюпке, после того как уложил двоих кирасиров, а остальные потеряли его след в нескольких кварталах от порта.
- За того, кто ты есть на самом деле, - сарказм все сильнее звучал в голосе капитана. – За обычного мальчишку, который натворил делов, а теперь старается спасти свою шкуру.
- А разве ты не имел к этим делам прямого отношения? – сарказм зазвучал теперь в голосе юноши, и командир захохотал.
- Стало быть, ты принимаешь мое предложение? – спросил он, протягивая руку юноше.
- А разве у меня есть выбор? – молодой человек пожал руку капитану, и пожатие его было, на удивление сильным и мягким.
- Есть. Даже два выбора сразу: море или виселица. Значит договорились?
Молодой человек кивнул.
- А зовут тебя как?
- Жан, - ответил юноша. – Меня зовут Жан…
- Ну, а меня – Виктор, - ответил капитан. – Добро пожаловать на борт, сынок.

Бриг стремительно несся вдоль побережья. С борта было отлично видно низкие берега, покрытые буйной тропической растительностью. Лишь изредка над зарослями поднимался легкий дымок костра индейского поселения или поселка охотников, но больше никаких признаков присутствия человека не было. Да их и не искали на борту брига, державшего курс в открытое море, к группе маленький островов, чьи скалистые громады виднелись на горизонте.
Командир брига, хмурясь, расхаживал по юту, бросая косые взгляды то на палубу, то на острова. Рядом с ним, внимательно следя за каждым движением Виктора, расположились Жан и первый помощник, он же штурман.
- Значит, ты предлагаешь ждать здесь? – Виктор, наконец-то, остановился и посмотрел на штурмана.
- Да, сэр, - ответил штурман.
Две недели назад они прибыли в Новый Амстердам, что в южной части Суринама. Выгрузив контрабандный груз и получив условленную плату, Виктор, вместе со штурманом и Жаном, оббегали все местные таверны в поисках новых членов экипажа. Но, так же, как и на Барбадосе, им не везло: настоящих, толковых моряков было мало, в трактирах им большей частью попадались такие отъявленные головорезы, что ни один нормальный капитан не рискнул взять их на борт.
- Мы больше не можем находиться здесь, - сказал однажды вечером штурман. – Просто удивительно, что голландцы до сих пор не пронюхали кто мы. Нам надо убираться, и как можно быстрее.
Жан, на удивление хорошо разбиравшийся в ситуации, сложившейся на Карибах, поддержал штурмана.
- Нанимай тех, кто есть, - продолжал штурман, - нам сейчас выбирать не приходится. Разве что только продать корабль, и стать сухопутными крысами.
Поморщившись, Виктор вынужден был признать правоту штурмана. И через два дня, наняв достаточно людей, они вышли в море. Конечно, большинство из них были отъявленными мерзавцами, но ему и не таких подонков доводилось усмирять.
И вот сейчас он сильно жалел о поспешно принятом решении. Новые матросы отнюдь не спешили признавать его авторитет и власть. Да и как моряки они были не очень, ибо хорошо владели холодным и огнестрельным оружием, а вот управляться с судном умели далеко не все, и их приходилось учить с самых азов. Моральный дух команды стремительно падал, дело доходило до откровенных стычек между матросами, двоих пришлось даже высадить на необитаемый остров в наказание, оставив им лишь ружье, немного пороха и пуль.
Два дня назад, стремясь прекратить раздоры и укрепить свой авторитет, Виктор отклонился от обычного курса, лежавшего к основным торговым путям испанцев, и совершил нападение на небольшое торговое поселение на побережье Суринама. Фактория охранялась плохо, ночью, неслышно сняв охрану, отряд пиратов проник за частокол, отделявший поселение от остального мира. Второй отряд в это же время, на четырех шлюпках, высадился на побережье. Стремительным ударом, почти без потерь, пираты смяли сопротивление, разграбили факторию и на рассвете ушли в море.
На несколько дней страсти на корабле улеглись, но затем команда снова стала бурлить: добыча, захваченная в разграбленном поселении, оказалась невелика…
- Если мы не возьмем в ближайшее время хорошую добычу, нас попросту отправят за борт, - продолжал штурман.
- Легкая смерть будет для нас неслыханной удачей, - поддержал его Жан.
- Тебя не спрашивают, - буркнул капитан. – Знай свое место…
Жан густо покраснел и отошел в сторону. Виктор посмотрел в небо, потом на стремительно приближающиеся острова. Затем, он подошел к рулевой балке и что-то тихо сказал рулевому, показывая на один из островов. Тот кивнул и закрутил рулевое колесо. От резкого поворота в бейдевинд Жан и штурман чуть не полетели за борт, на палубе раздались негодующие вопли.
- Что б тебя, - недовольно пробурчал Жан.
Бриг ускорил полет по волнам, и уже через полчаса вошел в небольшой пролив между островами.
- Убрать паруса, - раздался голос Виктора.
Недовольно бурча, команда нехотя принялась карабкаться по вантам. Через несколько минут паруса были убраны, бриг замедлил свой бег и, вскорости, почти полностью остановился.
- Отдать якорь, - снова прогремела команда с юта.
Заскрипел кабестан, с грохотом оба якоря обрушились в воду. Виктор вернулся на свое место.
- Боцман, - позвал он.
Огромный детина, один из немногих верных ему людей, вырос у него за спиной.
- Всем выдать двойную порцию рома, - сказал Виктор. – Поставить марсовым надежного человека из наших, еще пару надежных ребят отправить на остров для наблюдения. Вся остальная команда может отдыхать.
Боцман кивнул и исчез. Через несколько минут на палубу, под ободряющие крики, выкатили бочонок. Моряки, словно пчелы мед, облепили его. Виктор негодующе поморщился.
- Ждем? – спросил Жан и капитан понял его.
- Ждем, - ответил Виктор.
Говорить больше было не о чем. В напряженном ожидании, вглядывались в водную даль, благо позиция была хорошей для обзора. Когда уже почти совсем стемнело, за бортом раздались всплески, и по вантам на борт вскарабкался один из матросов, которые были отправлены на берег для наблюдения.
- Капитан, - сказал он. – К нам приближается судно, по-моему голландское. Скоро оно пройдет за южной оконечностью острова.
Моряк кивнул в сторону берега.
- Далеко оно? – спросил Виктор.
- Сейчас, должно быть, в миле отсюда, - ответил матрос. – А, может быть, даже и меньше…
- Боцмана ко мне, - приказал Виктор.
Моряк исчез. Виктор обернулся к своим товарищам.
- Вот он, наш шанс, - улыбка заиграла на его лице.
Он повернулся к боцману, появившемуся на юте.
- Боевая тревога! Приготовиться к бою и абордажу!
Тот кивнул и скатился на палубу. Засвистели боцманские дудки, слух о том, что предстоит хорошая драка, моментально облетел корабль. Команда зашевелилась.
- Ставь паруса!!!
Виктор лично стал у рулевого колеса, не доверяя управление судном в столь сложном фарватере никому.
- С богом, ребята, - сказал он, обращаясь к штурману и Жану. – Молитесь…
Захлопали наполняемые ветром паруса, Виктор и штурман выругались, проклиная непутевых матросов. Бриг, не спеша, пополз проливом, огибая остров, к его южной оконечности.
На голландском судне не ждали нападения так близко от Суринама, поэтому, когда на встречном курсе, из-за пролива, разделявшего острова, вынырнуло быстроходное пиратское судно, на «голландце» растерялись. Хлопнуло несколько выстрелов с борта брига, белое облачко растворилось во мраке. Засвистели в воздухе кнители, фок-мачта «голландца» с грохотом рухнула на палубу, подминая под себя такелаж и людей. Зарываясь носом в небольшую волну, голландское судно потеряло ход и опоздало с маневром: пираты, выполнив поворот оверштаг, вплотную подошли к нему. Снова бухнуло несколько выстрелов с разбойничьего корабля, картечь захлестала над палубой захватываемого судна. С голландца выстрелила носовая пушка, пробив полубак брига.
- На абордаж!!! – загремела команда.
Заскребли абордажные кошки по борту корабля. Неожиданность нападения и возникшая паника принесли удачу пиратам: через несколько минут голландец был в их руках.
Виктор, сопровождаемый Жаном, был в числе тех, кто первым, сквозь пороховой дым, шагнул на штурм вражеского судна. Не жалея себя, он сражался бок о бок со своими людьми. Рядом с ним, словно стремительная молния, бился Жан, и невольно Виктор залюбовался им – парень явно создан для драки. А Жан, действительно, казалось, забыл обо всем. Его охватил такой азарт, что когда бой закончился, она даже пожалел об этом.
Чья-то рука обняла его и прижала к себе.
- А ты молодец, - услышал он голос капитана.
Виктор отпустил его и вышел вперед. Рукав его рубашки был разорван, по щеке текла струйка крови, глаза сияли.
- Молодцы, ребята, - капитан обнимал моряков, забыв, казалось, о тех печалях, что мучили его несколько часов назад.
Некоторые матросы улыбались и тоже похлопывали капитана, иные хмурились, но Виктор не замечал этого. Успокоившись, он позвал боцмана.
- Пленных загнать в трюм, я потом разберусь с ними, - сказал капитан. – Возьми пару ребят, и досмотрим груз в трюме.
Спустившись вниз, они увидели, что проход заставлен небольшими ящиками с огромными амбарными замками. С трудом взломав один из них, Виктор откинул крышку. За его спиной испуганно охнул Жан. Виктор, преодолевая волнение, запустил в ящик руку.
- Изумрудный караван, - прошептал он. – Вот оно что…

Бриг шел на всех парусах, на предельной скорости, какой мог развить такой быстроходный корабль. Берега Вест Индии остались далеко за кормой, впереди лежали воды Атлантического океана. Трое мужчин сидели в небольшой каюте брига, друг напротив друга. У каждого в руках был пистолет, рядом лежала сабля. В люк пробивались первые проблески утренней зари.
В дверь раздался стук. Один из них, молодой парень, в высоких ботфортах, в мешковатом костюме, подошел к двери.
- Кто? – послышался вопрос.
- Свои, - ответил боцман. – Откройте капитан…
Жан посмотрел на Виктора. Тот кивнул.
- Открой.
Жан открыл, боцман вошел и остановился напротив капитана.
- Они уже знают, - сказал он. – Пронюхали же гады! – боцман мерзко выругался. – Сейчас кубрик бурлит, капитан, наши держатся особняком, но их очень мало. Если дело дойдет до драки, то им не выстоять против стольких.
- Надо было передавить их как клопов, по одному, - вспылил Жан.
- И как бы ты это сделал? – насмешливо спросил Виктор. – Не горячись, дай поговорить, - капитан посмотрел на штурмана. – Сколько нам идти до Святого Мартина?
- Вчера в полдень было шестьсот миль, - ответил штурман. – Мы шли, в среднем, по десять узлов, так что я думаю, миль четыреста осталось. При таком ветре, завтра к вечеру будем, но это больше суток…
- Знаю, - ответил Виктор. – Идемте на палубу, все равно ничего не изменишь…
Они вышли. На палубе их встретили недружелюбные взгляды. Большинство матросов даже для виду не занимались делами, а просто стояли у юта, словно дожидаясь капитана. Увидев Виктора, головорезы, зачинщики недовольства, попятились под его пристальным взглядом.
- В чем дело? – недовольно спросил Виктор. – Почему?...
- Вот что, капитан, - грубо прервал его один из головорезов. – Мы знаем, что за груз взяли и почему мы так улепетываем сейчас как рыба от акулы.
Он поднялся по шканцам на ют, за ним еще несколько.
- Назад, - тихо сказал Виктор, и в лицо пирату уставилось дуло пистолета.
Словно по мановению руки, товарищи Виктора тоже достали оружие и в сторону безоружной толпы смотрели уже четыре пистолета. Бандит ухмыльнулся.
- Не дурите, капитан, - голос его звучал ровно. – Мы знаем, что несколько дней назад вы, вместе со своими людьми, перетащили весь груз, - пират сделал ударение на последнем слове, - в каюту к себе и в кладовку на ют. Так вот, мы даем вам срок до полудня отдать груз нам. Если поделитесь, то мы оставим вас в живых и только высадим на необитаемом острове. Если же нет, то…
- То, тогда что? – капитан сделал вид, что не понимает.
Пират продолжал ухмыляться. Затем он взял за руку капитана и что-то вложил в нее, затем снова гадко улыбнулся.
- А ты прочти, - и пират разжал кулак.
В руке Виктора лежала черная метка.
- Переверни, - властным тоном сказал пират.
Виктор, не обращая внимания на тон, перевернул метку. На обратной стороне стояла надпись: «До 12 часов. За неповиновение – смерть!». Виктор захохотал.
- Господи, какие же вы дураки! – он едва утер слезы с глаз. – Ну, идите, смотрите…
Он сделал приглашающий жест в каюту. Верзила замешкался.
- Я один не пойду, - сказал он.
- Ты, жалкий трус, - скривился Виктор. – Ты…. Я тебя на рее повешу, ублюдок, и скормлю твои вшивые внутренности акулам! Ты смеешь угрожать своему капитану? Ты смеешь вручать мне черную метку? Ты, сын каракатицы!!!
Виктор продолжал наступать. Верзила пятясь, споткнулся, Виктор пнул его сапогом и пират полетел на палубу. Тем временем, обескураженные отпором пираты, скопившиеся у юта, не сразу заметили, что за их спиной часть моряков, поддерживающих капитана, выстроились в ряд, более двадцати мушкетов смотрели в сторону бунтовщиков, а когда заметили, то менять было что-то поздно.
- Эй, ребята, - закричал Виктор. – Свяжите этих сволочей и отправьте за борт. У акул будет сегодня хороший обед.
Шеренга придвинулась, но потом произошло что-то неожиданное. Из-за спины моряков вынырнул человек и взмахнул рукой. Чугунный шарик взвился в воздух, испуская клубы дыма, упал рядом с шеренгой. Яркое пламя взметнулось в воздух. Взрывом тех, кто поддерживал капитана, разметало в стороны. Некоторые из них так и остались лежать на мокром настиле палубы, остальные поднялись, захлопали отдельные выстрелы, но момент неожиданности был уже упущен. Бунтовщики, схватившись за ножи, сабли, вымбовки набросились на своих врагов, часть из них начала подниматься на ют.
На палубе завязался бой. Виктор, проклиная все на свете, выстрелил в лицо своему недавнему оппоненту. Захлопали рядом пистолеты штурмана и Жана, раздался вскрик боцмана. Они сражались с яростью обреченных, и все же надежды не было никакой: что-то обрушилось на голову Виктора и он потерял сознание.
Нечто холодное лилось ему на голову. С губ сорвался стон, веки не хотели разжиматься. Кто-то сильный схватил его за подбородок.
- Где «Изумрудный груз»? – услышал он знакомый голос. – Ну, говори?
Сильный тычок в грудь заставил его открыть глаза. На него смотрел один из бунтовщиков, тот самый, с которым он схватился на юте и который пытался всучить ему черную метку. Голова его была перевязана черной тряпкой, один глаз заплыл.
- Я жду, - продолжил верзила, схватив его пятерней за скулу.
Впрочем, у Виктора было достаточно свободы, что бы понять, что он стоит на бочке и его мучителям достаточно выбить ее из под ног, что бы обеспечить ему крайне неприятный переход из живого состояния в мертвое путем повешения. Справа виднелись очертания какого-то острова, судя по всему, корабль стоял на якоре. Тут голову Виктора отпустили, он постарался осмотреться. Но единственное, что он успел увидеть, так это ют, несколько трупов на палубе, осатаневших от злобы его недавних подчиненных…
- На меня смотри, - рыкнул голос.
Сильный удар едва не поверг его в небытие.
- Где груз? – настойчиво требовал верзила.
- Что ты с ним возишься? – послышались ото всюду голоса. – Мало он водил нас за нос? Поджарить его хорошенько!!!
Пираты угрожающе приблизились к нему, в руках верзилы появился факел, он гаденько улыбнулся.
- Ну, сейчас…
Продолжение потонуло в грохоте выстрела. Верзила рухнул как подкошенный, пираты отшатнулись. Что-то просвистело в воздухе, и рядом с Виктором на бочке оказался юноша.
- А ну всем назад!!!
Жан мерзко выругался, в его руках блеснули два пистолета. В первое мгновение, пираты, не ожидавшие такого поворота событий, шарахнулись в стороны. Жан не стал ждать, пока те прейдут в себя, спрятал один из пистолетов, выхватил кортик, резким движением перерезал веревки, связывавшие капитана.
- Бежим! – звонкий голос юноши раздался прямо над ухом Виктора. – Быстрее, черт тебя возьми!
Жан толкнул замешкавшегося Виктора и вместе они прыгнули в воду. Пришедшие в себя пираты опоздали лишь на мгновение, но вокруг корабля виднелась спокойная гладь воды.
- Стреляйте! – раздались возгласы. – Стреляйте, черт возьми! Не зевайте, черти!
Хлопнуло несколько мушкетных выстрелов, небольшие всплески на воде отметили путь пуль. Пираты перегнулись через фальшборт, высматривая. Через минуту на поверхности показалось тело Жана. На груди и животе юноши виднелись красные пятна. Несколько пиратов спустились к воде и подняли труп на борт. Один из пиратов склонился к Жану, что бы обыскать его, но тут же отпрянул назад.
- Это девушка!!! – воскликнул он.
Остальные склонились на Жаном.
- Это девушка, - сдавленным тоном проговорил один из пиратов.
Головорезы отшатнулись, ужас читался в их глазах. Это было настолько невероятным, что казалось почти мистикой для суеверных пиратов. Как? Как могла девушка водить их всех за нос в течение столького времени? Как она могла проникнуть туда, куда по правилам доступа женщинам не было? Не иначе, как не обошлось без нечистой силы и колдовства. И потом, разве женщина не несет беду кораблю?
- За борт ее!!! – раздался голос одного из пиратов.
Подняв девушку, пираты, без долгих размышлений, бросили ее тело в воду. Она медленно погрузилась в волны, пираты разошлись, но еще долго потом в портовых тавернах Карибского моря рассказывались легенды о смелой и отважной красавице, неизвестно как прокравшейся на борт судна, принадлежавшему самому отважному и известному на Карибах пирату (после Моргана, разумется). Сплетничали о чарах, которые она напустила на капитана и команду, о смелости и храбрости проявленной ею в десятках морских сражений. Но так и осталось неизвестным, зачем и ради чего она рисковала своей жизнью, отправляясь в столь опасное предприятие. Как осталась неизвестной и судьба сокровищ, захваченных Виктором на Изумрудном караване, ибо ни пираты-бунтовщики, едва не убившие Виктора, ни их последователи, перерыв все острова, лежавшие на пути следования брига в ту злополучную неделю, сокровищ так и не нашли.

Когда Жан столкнул Виктора в море, он едва не задохнулся от удара о воду, но юноша помог капитану выплыть на поверхность. Они глотнули свежего воздуха, снова нырнули под воду и поплыли под киль корабля. В этот момент, с борта брига стали стрелять, Жан несколько раз дернулся, отпустил его и затих. Виктор подхватил юношу, проплыл с ним несколько метров, и вынырнул почти возле самого борта, где его не могли увидеть. Одного взгляда ему хватило, что бы понять, что Жан погиб: две пули попали в грудь, пробив сердце. Поняв, что пытаясь спасти товарища, он погибнет сам, Виктор отпустил Жана.
«Покойся с миром, - подумал Виктор. – Пусть морские боги будут к тебе милостивы. Прости меня…»
Он снова нырнул. Среди бунтовщиков не было настоящего штурмана или капитана, и они поставили корабль в полусотне шагов от внешнего кольца рифов, окружавших остров, рискуя погубить себя и корабль. Когда они с Жаном прыгали в воду, Виктор успел рассмотреть полосу прибоя, и теперь надеялся добраться до рифов под водой незамеченным. Там, за кольцом рифов, возвышавшемся над водой, он сможет спрятаться и переждать, пока враги не уплывут. Удача сопутствовала ему, и он добрался до рифов незамеченным. Пираты не стали его искать, посчитав погибшим, и вскорости убрались восвояси. Виктор вздохнул, и поплыл к берегу.
Удача сопутствовала ему и тут: уже к вечеру он натолкнулся на большую рыбацкую лодку, в которой находилось двое мужчин. Выбора у Виктора не было, и он, не вступая в переговоры, просто убил обоих. Забравшись в лодку, он проверил запасы продовольствия и воды (благо, их должно было хватить на неделю), поднял парус, и направился в открытое море.
Рыбачья лодка, хоть и создана для каботажного плавания, очень вместительна, мало чем уступая таранте, и развивает хороший ход. Поймав попутный ветер, Виктор через два дня достиг маленького необитаемого острова в группе островов Гренадины. Причалив к берегу и убедившись, что на острове нет никого, он вошел в небольшую пещеру, спрятавшуюся в скалах, за густыми зарослями. Через десять минут он вернулся, таща на себе два больших ящика. Погрузив их в лодку, он вернулся в пещеру…
… Через месяц, в небольшую церквушку на Пуэрто-Рико зашел хорошо одетый господин немногим меньше сорока. Но его наружность ничуть не обманула монаха, приходившего в церковь служить обедню и читать проповеди: человек этот был отнюдь не испанским грандом, французским бароном, немецким князем или английским лордом. Он принадлежал к той касте, которые живут за счет моря, причем в самом худшем значении этого слова. Человек остановился посреди церкви, и монах поспешил на встречу гостю.
- Господин желает исповедаться? – спросил он.
- Нет, - неизвестный старался говорить тихо, но у него получалось плохо, и его голос звучал так, как будто он отдавал приказания на палубе корабля. – Я не хочу исповедаться, моей душе все равно суждено гореть в аду. Но я бы хотел заказать молебен по моему другу, который спас меня от верной гибели.
- Ваш друг погиб? – спросил монах, и тут же, поняв нелепость вопроса, поправился. – Как звали вашего друга?
- Я не знаю, святой отец, он не назвал настоящего имени мне, но мы называли между собой его Жан. Он много грешил в своей жизни, и я бы хотел, что бы его душа нашла успокоение…
- Не беспокойтесь, - прервал его служитель церкви, - все в наших руках и руках божьих.
Монах и неизвестный медленно шли к алтарю, переговариваясь в полголоса. Наконец-то неизвестный остановился.
- Вот возьмите, - сказал он и щелкнул пальцами.
В дверном проеме появился человек, не походивший на слугу из приличного дома. Скорее всего, он был таким же головорезом, как и его спутник. В руках новоприбывший тащил большую шкатулку, больше напоминавшую небольшой сундук, и богато разукрашенную алмазами. Поставив шкатулку, он так же молча удалился. Монах открыл ее, его руки затряслись и он сел на скамейку.
- Бог мой, - сказал святой отец. – Но ведь это… Это ведь целое состояние…
Он посмотрел на неизвестного.
- Вы жертвуете целым состоянием ради спасения души человека, которого даже не знали?
- Жизнь не имеет цены, ибо она бесценна, - ответил неизвестный.
Аббат опустил голову, а когда, минуту спустя, поднял взгляд, рядом с ним никого не было.