Через полчаса каравелла вошла в залив, стремительно подошла к галеону и, убрав все паруса, кроме кливеров, стала подбираться к "испанцу". Дозорные и марсовые, спавшие на своих постах, слишком поздно заметили опасность: на испанце заиграли тревогу, когда пиратский корабль и галеон отделяло друг от друга не более кабельтова. Заметались по палубе испанского корабля фигурки, с пиратского корабля бухнули две носовые и две бортовые пушки. Захлестала над палубой "испанца" картечь, сея смерть и панику.
На каравелле убрали кливера, корабль по инерции подошел вплотную к галеону, абордажные крючья заскребли по борам "испанца". Пираты, подогретые яростью, неудержимой волной хлынули на борт галеона. В сторону нападавших хлопнуло несколько мушкетных выстрелов, но они не могли остановить пиратов. Через несколько минут бой был окончен, остатки команды (оказавшейся, почему-то, неожиданно большой - количество матросов и солдат абордажной команды было вдвое больше обычного) согнали в трюм, перед капитаном предстал капитан испанского судна и казначей. Пиратский вожак потребовал отчета о грузе и списки пассажиров.
"А с вами, сеньор, - сказал он пиратскому капитану, оказавшемуся испанским дворянином, - мы позднее поговорим. Я думаю, что Ваши родственники заплатят за Ваше освобождение 500 пиастров".
Матросы увели изрыгающего проклятия испанца, а капитан, отправив штурмана и боцмана осмотреть трюм, перевернул вверх дном каюту капитана. Добыча была не особо велика - морские и лоцманские карты, коллекция оружия, одежды, несколько тысяч пиастров наличными и в векселях на предъявителя - и через 10 минут капитан спустился в трюм.
Штурман с матросами осматривали груз галеона. Множество бочек и ящиков загромождали проходы, но было и свободное место в проходах и в некоторых отсеках: очевидно галеон должен был зайти на Святого Евстафьева и загрузиться еще там. Разочарование отобразилось на лице капитана - он рассчитывал на большее, забыв, наверное, о том, что уже несколько месяцев вместе с командой охотился хоть за какой-нибудь добычей, не брезгая нападениями на мелкие (и нищие) прибрежные селения и фермы, работорговлей и даже перевозкой контрабандных грузов.
"Давайте, поторапливайтесь, - недовольно буркнул он. - Быстрее, быстрее..."
Открыв один из ящиков, капитан побледнел и несколько секунд тупо рассматривал его содержимое. Затем, спохватившись, он захлопнул крышку и обернулся к остальным. Цвет лица его принял обычный цвет, никто, казалось, не заметил перемены.
"Давайте, заканчиваем, - голос капитана прозвучал ровно. - На палубу всем, люки задраить."
Команда, радостно потирая руки, стала подниматься на палубу. Капитан еще раз осмотрел груз, для порядка открыл несколько ящиков, посмотрел их содержимое, не заметив пристального взгляда помощника, наблюдавшего за ним, и поднялся на палубу.
"Какие у нас потери?" - спросил он, всматриваясь в светлеющее небо на востоке. Взгляд его нахмурился.
"Восем убитых, еще человек пять в корабельном лазарете с тяжелыми ранами", - последовал ответ боцмана.
Капитан достал подзорную трубу и несколько секунд всматривался в горизонт. Затем он сложил трубу.
"Штурман!"
"Да, капитан?" - штурман вырос перед ним как из-под земли.
Капитан протянул подзорную трубу.
"Смотри".
Помощник в свою очередь уставился в трубу. Смертельная бледность залила его лицо: милях в десяти от них, в зареве занимающийся зари, были видны силуэты трех кораблей. Это могли быть испанские боевые корабли, заходившие иногда в эти воды.
"Бери с десяток людей и бегом на каравеллу!!! Быстро!!!"
Помощник кивнул и быстро побежал на каравеллу. В течение нескольких минут корабли были расцеплены, на мачтах подняли паруса и корабли, воспользовавшись начавшимся отливом, вышли из бухты. Надо было обогнуть остров и скрыться в надвигающемся с юга тумане, пока корабли испанцев не перекрыли им путь. Маневр удался и через два часа корабли пиратов скрылись в лабиринте островов и шхер Надветренного архипелага, где испанцам их не было, и думать их искать. Неделю спустя, уже под вечер, они прибыли на Ямайку.

На следующее утро, едва открыли порт, на борт каравеллы прибыл один из казначеев Джонни Пристила, более известного как Малыш Джонни, главы Берегового Братства, или, выражаясь языком современной политики, своего рода международного профсоюзной конфедерации пиратов и контрабандистов всех мастей. Внимательно осмотрев захваченный корабль, бегло осмотрев груз и изучив списки груза, представленные корабельным казначеем, береговой чиновник уселся на предложенный стул на юте "Санта Круш" (так называлась пиратская каравелла), взял чашку с кофе, закурил трубку и погрузился в размышления.
"Вам надо подождать неделю или плыть в Сент-Луис", - наконец-то, проговорил казначей.
Сент-Луис был портом на Ямайке, но только в 30 милях северо-западнее.
"Мы сейчас не можем принять сейчас весь этот груз, который вы привезли: все городские склады, и пакгаузы города забиты сейчас под завязку. Давно у нас не было такого удачного года. Мы не успеваем получать, подсчитывать и продавать всю добычу..."
"Мы подождем", - лицо капитана осветилось радостью.
"Добро. Когда в пакгаузах освободиться место, Вы выгрузите груз, и он будет продан казначейством, а Вам и команде будет выплачено ваша доля, либо же Вам искать покупателя надо будет самим, но сделка, в этом случае, обязательно должна быть проведена совместно с казначейством Братства. Что же касается захваченного судна, то вам необходимо передать его Береговому Братству, а Вам и команде будет выплачена денежная компенсация за потерю судна. Если вы хотите оставить галеон себе, то вам..., - казначей еще раз осмотрел галеон, прикидывая его стоимость. - Вам необходимо заплатить в казначейство Братства сумму, причитающуюся Братству с добычи, то есть 3000 пиастров, и выплатить соответствующую долю команде."
Через полчаса, когда все детали были обговорены и завтрак закончен, казначей спустился в шлюпку, оставив на корабле по просьбе капитана с десятка два солдат для охраны, и отбыл. Капитан и штурман, посовещавшись на юте, также спустились на берег. Через часа два они вернулись и объявили команде, что команде, помимо положенного содержания, будет выдана премия (для пущей убедительности капитан потряс двумя увесистыми мешочками) и заказана гулянка в одной из портовых таверн. Одобрительный гул пронесся по кораблю, команда, получив премиальные и содержание, поспешила уделить внимание девкам, дармовой выпивке и закуске. Через час корабль опустел.
Высадившись на берег, команда ввалилась в трактир и ударилась в загул. Когда все заказанное было выпито и съедено, команда пустилась в грандиозное турне по всем злачным и увеселительным заведениям города, благо таких в городе хватало, и растянувшееся на три дня. Корабли возвращались в порт в великом множестве, матросы спешили прогулять добычу и гулянка команды "Санта Круш" закончилась тем, чем она должна была закончиться: столь же грандиозной потасовкой в одном из убогих трактиров. Прибывшие в трактир солдаты городской милиции не стали особо разбираться и упекли всех драчунов в тюрьму.
В тюрьме команда "Сент-Круша" просидела еще дня два, приходя в себя, залечивая синяки, ушибы, ожидая суда и справедливого приговора: сотню ударов плеткой-девятихвосткой по спине, двух месяцев тюрьмы с обязательной уборкой городских улиц. Конечно, капитан мог договориться и их бы всех выпустили бы под залог. Но капитан в тюрьме не появлялся, а за день до суда их всех неожиданно выпустили на свободу. Причина, побудившая Джонни Пристила отдать приказ выпустить команду "Сент-Круша" выяснилась довольно таки быстро: капитан и штурман бесследно исчезли вместе с грузом и кораблями, а корабельный казначей был найден мертвым в своем доме накануне вечером...
В то время, пока команда "Сент-Круша" приходила в себя от шока и обшаривала весь остров в надежде найти предателей и разорвать их на мелкие кусочки, человек в грубом сером плаще, с капюшоном, надвинутом на самые глаза, высадился с маленькой таранты на Кубе, в поселении Уимбли, где любой изгнанник, разыскиваемый правительством (как официальным, так и не официальным) преступник, разбойник, пират или контрабандист мог найти убежище и защиту. Не сказав ни слова капитану таранты и экипажу, серый плащ прошел по захламленным, грязным, заполненным вечно шатающимся сбродом, нищими, оборванцами и пьяницами, улицам и зашел в таверну, расположившуюся в двух кварталах от порта.
"Номер на одну ночь, ужин, - проговорил незнакомец трактирщику с достаточно сильным немецким акцентом. - И не говори мне, что у тебя нет свободных номеров, не то я вспорю тебе брюхо, жирная свинья!"
В руке незнакомца блеснул кортик, трактирщик попятился, его рука нащупала под прилавком мушкет. Но выстрела не последовало: кортик вонзился в стену рядом с ухом трактирщика, давая понять, что тот увидит старуху с косой раньше, чем успеет прицелиться. В руке "серого плаща" блеснул еще один кинжал, а во второй руке - серебренная монета.
"И пошевеливайся, ты..., - грубое немецкое ругательство слетело с его уст. - Я не настроен шутить сегодня".
Монета взлетела в воздух и упала на прилавок. Трактирщик быстро подхватил монету и принялся ее внимательно разглядывать. Но его опасения оказались напрасными: брошенная незнакомцем монета была полновесным, самым настоящим серебряным талером. Конечно, в этих краях талеры не ходили, Священная Римская Империя, все еще раздираемая распрями после недавней опустошительной войны, была очень далеко, но кого смущала подобная мелочь? Ведь у местного менялы запросто можно было обменять его, да еще и с выгодой для себя: "серый плащ" собирался, судя по всему, остаться только на одну ночь, а заплатил за неделю. Трактирщик угодливо ухмыльнулся.
"Милости просим, уважаемый!"
Трактирщик подозвал мальчишку слугу.
"Проводи господина в номер, - сказал трактирщик мальчишке и повернулся в мужчине. - Ужин будет готов через полчаса, уважаемый."
Мужчина и мальчик слуга ушли. Едва они скрылись за дверью, как трактирщик кивнул другому мужчине, только закутанному в коричневый плащ, и сидевшему за кружкой эля в компании нескольких рыбаков за одним из столиков. Мужчина кивнул в ответ, встал, попрощался со своими собутыльниками и исчез за той же дверью, в которой несколько минут назад скрылся "серый плащ".
"Серый плащ", тем временем, поднялся в свою комнату и отпустил мальчишку-слугу. Когда тот ушел, "серый плащ" внимательно осмотрел комнату, заглянув в каждый угол. В комнате никого не было, чистота и порядок в комнате (да и во всем трактире) блюлась: полы вымыты и подметены, постель сияет белизной, на столе - чистые скатерти. "Серый плащ" улыбнулся, поставил на стол походную сумку и собирался было раздеться, как звук за его спиной заставил его потянуться к поясу.
"И не думай даже", - услышал он за спиной знакомый голос.
"Серый плащ" поднял руки и медленно повернулся. Перед ним стоял человек с покладистой рыжей бородой, со шрамом, шедшим от глаза к губе, в коричневом плаще. Дуло пистолета смотрело прямо в грудь "серому плащу".
"Ты забыл правила Берегового братства, - сказал "серый плащ". - Братья не сорятся на берегу".
"Так то братья, - ответил вошедший. - А ты крыса. И разговаривать нам не о чем. Все расскажешь Малышу Джонни, он, поди, уже ждет не дождется тебя."
"Ну, уж нет. К нему у меня нет никакого желания попасть. У меня есть другое предложение".
"Это даже не обсуждается...", - начал, было "коричневый плащ", но "серый плащ" прервал его.
"Да погоди ты, - "серый" недовольно скривился, обнажая в ухмылке гнилые зубы. - Не спеши, - он кивнул на походную сумку. - Все вот тут. Бери сколько хочешь. Хочешь половину? Хочешь больше? Говори!"
Обладатель коричневого плаща на мгновение отвлекся, и серый плащ воспользовался этим: в воздухе мелькнуло что-то длинное и узкое. Звякнула сталь. Мгновением спустя стены сотряс грохот выстрела. Мужчину в сером плаще отбросило к стене, лицо превратилось в кровавую маску. "Коричневый плащ" мысленно возблагодарил судьбу за предосторожность: рука старого негодяя была по прежнему верна, на стальной кирасе, возле самого сердца виднелась легкая вмятина, но отличная испанская кираса выдержала удар тяжелым кинжалом. Впрочем, размышлять было некогда, время поджимало и мужчина приоткрыл дверь в комнату.
Внизу раздавался шум голосов, громкие звуки лютни и флейты, трактир заполняли матросы, наступала дневная сиеста. Выстрела там, похоже, не слышали. Мужчина метнулся к окну, но на заднем дворе трактира (окна выходили именно на задний двор) тоже пустынно. Но все равно, надо было спешить.
Мужчина быстро осмотрел убитого. В карманах, кроме нескольких мелких монет и тугого кошелька с талерами, лежали несколько бумажек с гербовыми знаками и печатями. Развернув их, мужчина увидел, что это были не просто бумажки, а векселя. Векселя на 250000 пиастров каждый и выданные торговым и банкирским домом Френсиса Ги, известного в деловых кругах как человек, который занимается не совсем честными делами и услугами которого Береговое братство весьма частенько пользовалось, что бы выгодно сбывать награбленное. Всего векселей было шесть, и предписывали они филиалам торгового дома в Испании, Англии, Италии, Франции, Голландии и России выдать подателю сих векселей указанную в них сумму.
Коричневый плащ улыбнулся, спрятал векселя в карман. Он спешил, да и искомое было вроде найдено, но для очистки совести мужчина заглянул в походную сумку. Среди прочих вещей, в сумке лежало две крупных по размеру шкатулки. Открыв их (благо, опыт - и весьма не малый - в открытии потайных замком у него имелся) "коричневый плащ" побледнел, метнулся к двери, затем снова к окну. Убедившись, что за ним никто не наблюдает, мужчина вернулся к столу и запустил руки в шкатулку. Разноцветными струйками между его пальцами потекли алмазы. Подхватив один из них, мужчина провел алмазом по стеклу. Проведенный опыт показал: алмазы настоящие. И, если он не ошибается, то их стоимость никак не ниже, чем стоимость самих векселей.
Больше ждать было нельзя, мужчина, сунув шкатулки под плащ, проверил векселя и сиганул в окно...

Неделю спустя, обладатель коричневого плаща стоял перед Малышом Джонни. Джонни сокрушенно покачал головой, слушая рассказ, затем повертел в руках векселя, проверяя их подлинность. Векселя были подлинные. Малыш Джонни продолжал сокрушенно качать головой.
"Вот уж не ожидал...", - недовольно бурчал он.
Откровенно говоря, Малыш Джонни не думал так, ибо в Береговом братстве случаи, подобные случаю с капитаном "Санта Круш" случались часто. Иной раз, капитан, его помощник или казначей, а то и они вместе, сбегали, прихватив всю добычу и оставив команду и Береговое братство с носом. Игра была рискованная, ибо Братство бросало все силы, дабы найти и покарать предателя. Иногда это удавалось, иногда нет и тогда сбежавший до конца дней жил в каком-нибудь захолустье. Жил припеваючи, но каждую секунду дрожа от страха и шарахаясь от малейшего шороха. Но как бы там ни было, на людях Малышу Джонни полагалось сокрушаться, чем он и занимался.
Повздыхав ровно столько, сколько нужно было для соблюдения приличий Малыш Джони посмотрел на бывшего помощника бывшего капитана "Санта Круш".
"Ну, а себе ты сколько прихватил?" - Малыш Джони улыбнулся, его настроение улучшилось.
"Ну..., - штурман опустил глаза. - Ну не более, чем принято в таких случаях..."
"Ну, ты наглец, братец", - захохотал Малыш Джонни.
Отсмеявшись, он вытер слезы и строго посмотрел на штурмана.
"Хорошо, идите. Вам зачтется Ваше рвение. Но вплоть до моего особого распоряжения, город Вам покидать запрещено."
Малыш Джони кивнул. Штурман поклонился и вышел.
Через минуту в приемную вошел Главный Казначей Берегового братства. Малыш Джонни показал ему векселя. Изучив их, главный казначей подтвердил их подлинность.
"Выплатить команде "Санта Круш" полагающуюся им долю из казначейства, - приказал Малыш Джонни. - А эти векселя... Мы найдем им применение... Пора брать торговый дом Френсиса Ги под свое крыло..."
Малыш Джонни и казначей обменялись понимающими взглядами и улыбками.
"Идите, - сказал Джонни казначею. - И не забудьте, что я жду Вас сегодня на ужин."
Казначей вышел. Малыш Джонни задумался, крутя в руках векселя.
А в это же время, бывший штурман шел быстрым шагом по главной улице города. На одном из безлюдных островов его ждало все то, что он заработал за двадцать лет, плавая под пиратскими флагами всех мастей. И ему тоже предстояло сделать свой выбор...